Белый медведь – эндемик Арктики, вся его жизнь неразрывно связана с этим суровым регионом. Современная численность вида оценивается примерно в 26 тыс. особей. Группа специалистов по белому медведю Международного союза охраны природы (МСОП) выделяет в этом регионе 19 субпопуляции вида, 4 из которых – баренцевоморская, карская, лаптевская и чукотско-аляскинская – населяют российскую Арктику. В Красной книге Российской Федерации (2001) используется название «популяция», и в ней баренцевоморская и карская субпопуляции фигурируют как единая карско-баренцевоморская популяция. В данном сообщения мы используем рекомендованную МСОП номенклатуру.
Медвежата ходят с матерью до 2,5 лет Случаи, когда семья распадается раньше или позже, нечасты. Таким образом, белые медведи размножаются, как правило, раз в три года, и самки приносят в течение жизни максимум 10-12 медвежат, хотя в условиях зоопарка отдельные самки могут принести и больше. В период гона, приходящегося на апрель-первую половину мая, один или несколько половозрелых самцов следуют за самкой. В последнем случае между соперниками нередко возникают жестокие драки за самку. Об этом свидетельствуют шрамы на голове, шее и плечах многих самцов, а у отдельных особей – сломанные зубы (у половозрелых самок они, за редким исключением, не наблюдаются). Победителем становится самый сильный крупный самец. Таковыми самцы белого медведя становятся в возрасте 8-12 лет.
Ещё одно исключение – выбор самками мест залегания в берлоги на суше. Обычно они залегают в берлоги на склонах гор или речных террас поблизости от берега, реже – на удалении от нескольких до 15-20 км от ближайшего побережья. Такое явление наблюдается, хотя и в небольшом числе, почти ежегодно на о. Врангеля. Но рекордное удаление родовых берлог от побережья отмечено у размножающихся самок двух субпопуляций Канады, населяющих западную часть Гудзонова залива и залив Джеймс (Stirling, 2011). Это самая южная часть ареала белого медведя в Арктике; местность здесь – типичная лесотундра. В июле после разрушения ледяного покрова в Гудзоновом заливе все медведи переселяются на сушу, где ожидают становления нового льда в ноябре. Таким образом, медведи около трёх месяцев (случается и дольше) лишены возможности охотиться на тюленей. Когда ледяной покров вновь образуется в заливе, все медведи, за исключением беременных самок, возвращаются в привычные ледовые местообитания и там продолжают добывать тюленей. Беременные же самки в сентябре–октябре начинают искать подходящее место для залегания в берлогу. Это весьма непросто, так как снега в это время ещё нет или его очень мало, местность представляет собой плоскую заболоченную лесотундру, мало пригодную для образования достаточно глубоких снежных наносов. Тем не менее, некоторым самкам удаётся найти покинутую старую находящуюся в торфянике берлогу и залечь в неё. Позже такие временные убежища заносятся снегом и превращаются в торфяно-снежные родовые берлоги. Часть беременных самок направляется вглубь лесотундры в поисках мест, где имеются пригодные для устройства берлог снежные наносы. Канадские специалисты, занимающиеся изучением белого медведя в районе Гудзонова залива, находили родовые берлоги на расстоянии до ста км от ближайшего побережья залива (Stirling, 2011).
Исключение составляют размножающиеся самки южно-бофортовской субпопуляции. По данным исследований, проведённых в 1985-1994 гг. в регионе, включающем побережье и море Бофорта, а также восточную часть Чукотского моря, 62,3% размножающихся самок белого медведя устраивали берлоги на дрейфующем льду. В 1997-2004 гг. доля размножающихся на дрейфующем льду самок уменьшилась до 37,1% ((Fishbach et al., 2007). Делается вывод, что основным фактором, приведшим к перераспределению размножающихся самок, является ухудшение пригодности дрейфующего льда как субстрата для устройства родовых берлог. В целом лёд стал менее стабильным и, следовательно, менее пригодным для самок, готовящихся к залеганию в родовые берлоги
